Страсти Христовы

«Страсти Христовы» поставил известный актер Мэл Гибсон. Собственно говоря, к Гибсону у меня всегда было вполне «никакое» отношение именно по причине его «никаких» претензий «по жизни».

Еще в юности мы все смотрели его совершенно дурацкого, кровавого и беспощадного «Безумного Макса» с «продолжениями», весь смысл которых заключался в создании апокалипсического сюжета преступного беспредела в виртуальном будущем, где царит анархия животной силы. Естественно жену главного героя убивают и насилуют у него на глазах, а всю оставшуюся жизнь Макс носится по пустынным помойкам и кромсает на куски «закоперщиков» и заодно сотни их «помощников».

С этой точки зрения нисколько не удивлял и его боевичок «Смертельное оружие» (естественно с продолжениями), где опять-таки жену главного героя - .... А он потом .... «Смертельным оружием» стал «герой» безо всякого оружия, и поэтому «крошил» «все и всех» без разбора, при этом абсолютно не заботясь о собственной безопасности, а наоборот, всячески испытывая «судьбу» по несколько раз в день. Особую пикантность герою придавал садомазохистский элемент с постоянным «самовыбиванием» хронического вывиха плеча, который он демонстрировал с гордостью, при этом, корчась от боли. Попутно в каждом сиквеле убивали очередную «подружку» главного героя (ну, чтобы оправдать кровищу). Аналогичным был и фильм «Эйр Америка», и другие «боевички». 20 лет между картинами нисколько не изменили смысла построения «картин» и «сиквелов» - интерес у зрителя вызывало полное презрение героя к ... Жизни. Это сатанинский цинизм, когда величайший Дар Божий по всякому поводу и без повода «ставят на карту», при чем зачастую только из любопытства, - испытывая, «а на этот раз пересилит моя злоба Божию благодать, или нет?».

«Храброе сердце» - упоение идеей древнего шотландского патриотизма, олицетворенное в главном герое – вожде борющегося народа, и естественно потерявшему любимую женщину (а как Гибсон без «покойницы» - никак – реноме). Главного героя пытают и четвертуют. Кровища – во весь экран. Это был дебют Гибсона-режиссера. Он потренировался «на шотландских кошках».

«Патриот» - пропитанное ура-патриотизмом классическое американское шоу времен единственной «их отечественной-гражданской» войны «север-юг». Добропорядочный и набожный американец, не обижавший даже мухи, в горе, посетившем его собственную семью становится методичным и расчетливым убийцей, неуловимым мстителем, попутно быстро обучивший убивать и своих сыновей (естественно старшего потом тоже убивают). «Завязка» та же – жена убита. Гибсон опять нашел «оправдание» для потоков крови, которые льются безостановочно. «Франклин»-Гибсон отливает из детского оловянного солдатика пулю и всаживает ее в главного врага. Ну а куда ее еще девать? Сам ребенок отомстить не может – будем мстить его игрушками.

Шаблон творчества = «жена-покойница» + «вся жизнь-месть».

Но не просто месть конкретным убийцам, а месть всем «тем» кто с ними. Удобный вариант - «патриотизм» - так можно прикрыть любую кровищу. А может быть ваш покорный слуга не прав и клевещет на патриота Гибсона? Ну, тогда поясню. Вход Господень в Иерусалим – евреи встречают Его как победителя, все на улицах, под ноги Ему стелют пальмовые листья, осла дают безоговорочно, Он Мессия, Он Вождь, Он Царь Иудейский, Он пришел вызволить их из угнетения. Но Христос не собирается поднимать народ на кровавую бойню с римлянами, вожди недовольного народа злобствуют на Христа, - Он не подкрепил их притязаний, Его Царство не от мира сего. Но зачем тогда им Мессия? Он им вреден. И через несколько дней тот же «народ» с настойчивостью фанатиков требует от прокуратора смерти Христа. Прокуратору Он был не опасен – Он был опасен синедриону и предводителям «народа». Именно они были главные подстрекалы распятия. Именно «революционеры» и «фарисеи» распяли Господа.

Гибсон распинал Христа и в «Безумном Максе», и в «Смертельном оружии», и в «Храбром сердце», и в «Патриоте», - восставший из-за личной мести безумец убивал всех, стоявших у него на пути. Он давно задумал распять «настоящего» Христа. Но сначала он захотел «выяснить свои отношения с женщинами» - «смыслом мести», а постарев снял нечто «новенькое» - «Чего хотят женщины». Престарелый повеса-менеджер получает «дар» читать мысли женщин, чем непременно пользуется для решения личных вопросов. Герой Гибсона влюбляется в конкурирующего менеджера-женщину. Никакой причинно-следственной связи при этом не наблюдается, изображенные примитивными созданиями женщины непостижимым образом обращают Гибсона из «плэй-боя» в почитателя женственности. Через весь финал сквозит эдакая жалость к женщинам как к котятам, мокнущим за порогом дома, - конечно, вы «засранцы», но вас жалко и поэтому придется вас занести в дом, вытереть и бросить на теплую тряпочку.

Собственно уже отчетливо заметна «красная линия» всего творчества Гибсона – поиск «расценки» на жизнь через «призму» ее «смысла» - отсутствующего семейного счастья. В первых эпопеях он его уже потерял, и поэтому мстил себе и всем, а в последней – он его еще не обрел, но уже относится к этому «приобретению» с глубоким сарказмом – а стоило ли его вообще искать? Не мудрено, что в жизни сам Мэл Гибсон глубоко депрессивный «персонаж», скрывающий за показушной бравадой глубокое жизненное одиночество, а в кино является только отражением его настоящей натуры. В промежутке Гибсон снял еще несколько всяких «мутностей», авантюрно-приключенческого характера, где «крутотень» Гибсон «костыляет» всех подряд, а заодно «юморит ниже пояса». Все это «творчество» можно подытожить финальными кадрами одного из «произведений», - главный герой и его мимоходом «подцепленная» подруга отправляются в путешествие на яхте, где во весь кливер написано «Мистер Живчик» - эдакое «реноме Гибсона».

Оказалось, что женщины не достойны мести. Теперь осталась одна месть – просто сама по себе. Но это «теперь» не относится к самому Гибсону. На экране было только «шоу». У самого Гибсона (Слава Богу) с женой такого не происходило. Откуда тогда эта беспричинная «месть»? Отвечаю – от пустоты души. Евангелие от Матфея, глава 12:43-45: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого». Гибсон стремился всем своим «творчеством» к чему-то такому, чего он сам понять не мог. Придумки типа «месть за жену» помогали ему выплеснуть кошмарный негатив собственного «Я» на экраны в души миллионов. И зло все возрастало. Гибсон постарался очистить свою душу как мог – идеями патриотизма, национальной свободы, попыткой, наконец, разобраться в женских душах - «слепой водитель слепых» - ... «и оба упадут в яму». В «выметенной душе» Гибсона просто не откуда было поселиться благодати – католичество пусто как барабан – и в «выметенном доме» поселились семь злейших первого. Необусловленное чувство мести возросло до вселенского. И Живчик-Гибсон выплеснул его на Христа.

«Страсти Христовы» стали апогеем его депрессии. Человек, так и не понявший как можно возлюбить своих врагов, взялся снимать фильм про Бога, основной заповедью которого является заповедь Любви. Вероятно Гибсон этим фильмом хотел искупить свои «кинематографические» грехи. Но искупительная жертва не удалась. Говорят, что Гибсон задумывал этот фильм 12 лет (библейские какие-то сроки, придуманные кинокритиками) и снял его на свои деньги. Возможно. Вероятно, актер полагал, что, став режиссером и сняв, насколько это ему хотелось, «почти документальный» фильм о последних 12 часах жизни Христа, - он найдет и смысл Жизни, и конец своим депрессиям, и пик своей карьеры. Не знаю как с последним, а первые явно стали неудачными попытками. Валить с больной головы на здоровую «конструктивно» никогда не получится. Искать смысл Жизни, снимая фильм про Господа – все равно что, крещать покойника-атеиста. Жалко не миллионов долларов, потраченных Гибсоном денег – они все равно вернутся к нему с прибылью – это чисто коммерческое кино и оно будет пользоваться спросом из любопытства. Жалко миллионов зрителей, которых этот фильм ввергнет в Подмену. И Подмена удалась. Она даже ввергла в прельщение многих православных священников, которые с воодушевлением встретили «киношечку».

Я не торопился с просмотром этого действа. Однако тотальные отзывы о фильме как о «точнейшем воспроизведении» библейских повествований меня все-таки «уломали». Каково же было мое удивление (особенно после услышанного мнения некоторых священников), когда с самых первых кадров я явственно понял, что это 100% галиматья («по Сеньке и шапка»).

[...]

Если на «Ночной дозор» можно просто плюнуть, то со «Страстями» приходится разбираться, чтобы понять, что фильм вообще ничему не соответствует. Было бы даже глупо перечислять «ошибки» - это просто одна большая и сплошная галиматья, что-то вроде рок-оперы «Иисус Христос - суперзвезда» - гротескный шабаш сатанистов. Перескажу содержание.

«Пролог» - жидовствующий гефсиманизм

Трясущийся до зубовного стука, потеющий ручьями льющимся с него липким потом страха (очевидно библейскую фразу апостола Луки «как кровь» Гибсон по глупости своей понял применительно к физическому обильному кровотечению), «Иисус» (или про кого там на самом деле снята эта «страшилка») молится Богу на Луну (какая-то «волчья» сцена) в Гефсиманском саду об избавлении от страшной участи. Это католический бред о «страшной глубине Гефсиманского сада». Господь очень любил Гефсиманский сад, и постоянно там бывал; пошел Он туда и в самые трудные минуты. Рядом в средневековой иезуитской хламиде «тусуется» Сатана, пуская носом червяков и змей из под халатика. При этом «лысый» вяло интересуется, неужели какой-то дуралей может думать о том, что способен искупить все грехи разом. Попутно лукавый с явным интересом и неподдельным незнанием вопрошает, «а кто же все-таки твой отец?» Искушал-искушал – не знал Кого. Начали снимать «киношку» не выяснив про кого (до конца фильма это глобальное сомнение разрешено скорее отрицательно, чем положительно). Да и сам «фильм ужасов», как по ходу «вырисовывается», изначально снят ради выяснения этого вопроса (наверное, думали, что по ходу съемки на них «снизойдет»; не снизошло, - получился римэйк «Джиперс-Криперс» на библейский лад).

Но тут есть еще одна «закавыка». Евангелие от Луки, глава 22,43: «Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его». То есть Гибсон «вырисовал» Сатану вместо Ангела Божия. «Ай, да Пушкин!» Ну, кто там еще причитает про «реалистичность» и «библейскую точность»? Это откровеннейшая Подмена!

Приходят стражники и спрашивают кто Иисус. Он отвечает, после чего стражники выпихивают вперед Иуду, чтобы он «не забыл» поцеловать «Христа» (Зачем тогда вообще был нужен Иуда?). Завязывается потасовка. Про «Иисуса» все забывают. Потом ему накидывают аркан на шею, и быстренько в кандалы с длинными цепями (евреи изобрели наручники?). Дальше все развивается в стиле «экшн» и фильмов ужасов: по дороге он падает со стены, повисая на многометровых цепях, а мертвяки-упыри шарахаются от Петра (мертвые грешники восстали оказывается гораздо раньше праведников – не верьте апостолу евангелисту Матфею). Попутно «Иешуа» вспоминает как он столярничал, изготавливая мебель, а «Мария» высказала предположения, что высокие столы и стулья (как сейчас у всех в домах) не получат распространения (как она ошиблась – предсказательница из «Марии» никакая).

На суде у Каиафы в вину «Христу» вменяется Новый Завет со словами Тайной вечери про Кровь и Плоть (Гибсон, наверное, присутствовал там лично, так как апостолы этого «не помнят»), а «Христос» сам признается, что он сын Бога (по Евангелию Господь ответил Пилату: «ты сказал»). Половина синедриона покидает собрание, заявляя, что оно неправедное, еще часть кричит, что нет «кворума» (какой хороший еврейский синедрион). Таким образом, большая часть законников открыто сочувствует «Христу». Каиафа несколько раз лупит «Иисуса» по лицу и долго плюется в его глаза. Петр «по-быстрому» трижды отрекается в течение 10 секунд. Два маленьких мальчика превратились в бесов и искусали Иуду.

«Завязка» - «слава римскому прокуратору»

С утра 12 маленьких еврейских мальчиков избивают Иуду под руководством Сатаны (библейские числа в «массовке» «отдельно выписанных эпизодов» меня как специалиста по «жидомасонам» всегда настораживали, - не складывается ощущение, что под этими жалкими грязными оборванцами режиссер вырисовал самих апостолов?). Иуда вешается рядом с гниющей лошадью (опять знакомый символизм). Римские солдаты сочувствуют «Христу». Пилат говорит жене, что его главная проблема – это жалкое отребье за воротами (имеются ввиду евреи). Первосвященники излагают обвинение в американском стиле: «Иисус» главарь обширной секты, которой он установил не соблюдать законов и не платить налогов. В небе за всем наблюдает белый голубь (Гибсон издевается что ли над Святым Духом? Это что - «кинокамера Бога»? А то Он и так всего не видит. Кому знамение то – палачам?). Прокуратор пытается угостить «Христа» водой и быстро «спихивает» подсудимого Ироду. Лысый Ирод, натягивая на ходу парик с весельем встречает «Христа», произносит монолог, и тут же признает его невиновным, никого не выслушав. Ирод был вовсе не такой дебил. Это тот самый Ирод, что казнил Иоанна Крестителя, обвинявшего его в прелюбодеянии с женой брата; тот самый, кто думал, что Христос это и есть воскресший Иоанн; тот самый, кто очень не любил Пилата. Тот самый, который вообще организовал всю «историю» с подкупом Иуды и подстрекательством евреев на осуждение Христа. Это Зверь Апокалипсиса. Это очень многозначительная часть «суда» - практически одна из главнейших. Но она превращена Гибсоном в шоу Бенни Хилла.

Римляне судорожно готовятся к защите евреев. Пилат жалуется Клавдии, что Цезарь обещал его самого казнить, если в Иудее будет еще один бунт (римскую империю просто раздирали бунты и восстания, никаких прокураторов бы не хватило, если бы в ничего не значащей Иудее казнили римлян за шайку евреев; в последствии Иерусалим вообще снесли и при этом никто прокураторов не казнил). Евреи смеются в голос диким хохотом всей толпой над прокуратором, а Варавва долго показывает язык начальнику римской охраны. И то и другое римляне молча терпят. Этот кретинизм призван подчеркнуть невиновность всего Рима вообще в смерти Христа. Потому как Америка сегодня – это Рим вчера. Обвинить Рим – обвинить себя. «Во всем виноваты евреи!». Пилат осмысляет «Что есть истина», обсуждая это с женой, и прилюдно отказывается казнить «Христа», объявляя свое решение – наказать, но не убивать. Вот оно оправдание «игры в царя». Но «игры» не происходит (очевидно, в Голливуде настолько бестолковые консультанты, что они ничего не знают про римскую «игру в царя»). Какие нежности – философ-Пилат. На самом деле его «Что есть истина» - это «да какая там еще истина». Смотрим в Книгу – видим ... собственное отражение. Вместо римской «игры в царя» следуют извращенные пытки. А в ней осужденного на смертную казнь (а не наказываемого с целью прощения) должны были облачить в багряницу, одев на него вместо короны терновый венец, поместить на царское место – расчерченное на камне заранее (так римляне издевались над всеми смертниками), и вознести Ему царские почести, выполняя все Его просьбы и указания; с тем, чтобы потом убить. Далее следует совершенно неописуемое и невозможно долгое полосование «Христа» в кровавое месиво различными орудиями (а не бичом). В итоге на нем не остается ни одного целого куска кожи, а мясо вывернуто лохмотьями наружу. Правого глаза практически нет. На левом боку наружу торчат три ребра, - с них содрано все мясо. Данный эпизод ничем не отличается от стандартных американских «мясораскроечных» страшилок (наверное, это по замыслу должно соответствовать количеству грехов самого Гибсона). Пилат еще несколько раз пытается спасти «Христа», а сердобольный начальник охраны орет на своих подчиненных за то, что они чуть не забили «Христа» насмерть. Количество крови на плитах давно уже превышает общий стандартный объем ее в организме человека. Сатана ходит вокруг со своим младенцем на руках (довольно престарелый получится антихрист – сейчас ему уже около 2000 лет?). Пилат поражен насколько сильно избит «Христос» и строго смотрит на начальника охраны. Тот в ужасе. Римская охрана бьет напирающих евреев по зубам.

«Кульминация» - «крестные муки по-голливудски»

Всю дорогу на Голгофу «Христа» избивают плетьми. Симон несет и крест и «Христа» (Христос не вынес Своего Креста). Мария и Сатана долго смотрят друг на друга. Вся одежда «Христа» полностью пропитана в крови, а всей одежды – один хитон (Что же на самом деле делили между собой потом стражники на четыре части, и на что кидали жребий, если и единственный хитон, располосованный плетьми и пропитанный кровью, в фильме перед распятием просто разорвали на «Христе» пополам – непонятно. Ну да Гибсону виднее, чем Иоанну). Если по Писанию было четыре предмета одежды, и отдельно оговоренный цельнотканый хитон, и если охранники потом делят это все, да еще кидают жребий на хитон (то есть никто из римских легионеров не мог просто так отказаться от достаточно дорогой вещи), то эти предметы одежды были не просто достаточно дорогими, но и в результате всех пыток оставались в достаточно «приличном» состоянии. Но Гибсону мучений «Христа» показалось мало.

Для начала рука «Христа» не дотягивалась до отверстия гвоздя и ее вытягивали веревками, вывернув руку из сустава; потом крест с распятым оказался развернут не так, и его перекантовали через распятого, чуть не раздавив «Христа». Если бы кто-то из «киношников» хотя бы что-то прочитал про Туринскую плащаницу, то он бы понял, что руки Христа были пробиты гвоздями не через ладони, а сквозь запястья. Ну и гвоздей естественно три, а не четыре – глупость придуманная католичеством в новейшие времена. То есть Его распяли не Земле (4 стороны), а Богу (триединому). То есть человека принесли в жертву Богу, а не Бог предал Себя земной смерти за людей. Один из распятых разбойников произносит речь в защиту «Христа», а второй насмехается, за что немедленно прилетает ворон и выклевывает ему глаза (это кто его наказал Бог или Сатана?). «Христос» кричит Богу чуть ли не с ожесточением: «Элохим! Элохим! Почему ты оставил меня?». Дальнейшие кадры кинокритик-протоиерей Александр Кураев называет гениальными. Слеза Бога падает на Лобное место отчего происходит землетрясение, во всех дворцах все падает и загорается, а в храме не то что завеса, а весь храм лопается пополам. Светильники, люстры, посуда, люди – все падает на землю, римляне бегают как муравьи. В чем «гениальность»? В извращенной придумке? Мы должны предполагать, что Бог это некий большой дядька, который сидит на небе и плачет? А то Он не знал что это искупительная жертва Им Самим приносимая. Это вообще что, освобождение человечества от смерти, а Христа от мук, или действительно окончательная смерть простого человека?! По ком плачет Бог? По Сыну к Нему возвращающемуся? Или по остающимся евреям? Кураев с этими «эссе» о гениальности Гибсона превзошел все мыслимые границы, - я насчитал в обозримых магазинах три книги кинокритика-священника (или священника-кинокритика) Кураева, не считая многочисленных газетных публикаций, где он говорит о «гениальности» Гибсона. Я уважаю отца Александра за его обзор по «Догвиллю», но я ожидал от него лучшего. Очевидно тематика батюшку «стушевала».

Из проткнутого копьем, с хрустом папье-маше, тела «Христа» льется какое-то неимоверное количество крови и воды, заливая дождем и Марию, и Иоанна Богослова, и стражника Кассия. Все стоят под кровавым дождем. И тут все уверовали (с чего бы вдруг). И стражники падают на колени, и сотник снимает шлем, и синедрион в храмах в ужасе, а Каиафа просто впал в горький плач. Все стражники убегают, а Сатана криком кричит в безводной пустыне.

Воскресение тоже не впечатляет. Гроба нет, есть просто пещера, в которой опадает большое белое покрывало (а не пелены, пропитанные 100 литрами благовоний), и встает обнаженный «Христос», сквозь пробитые ладони которого видно его самого. Прямо как в «Терминаторе-2». Это тоже «гениально»?

А может быть Гибсона «осенило» и я к нему придираюсь? Увы, нет. Гибсона «осенило» еще в «Безумном Максе-3». Посмотрите последние 10 минут «картины». Дикие детишки, выведенные Максом из пустынного оазиса в заброшенный и разрушенный город будущего, поселяются в первобытно-общинном строе среди развалин небоскребов, зажигают там сигнальные охотничьи огни на зданиях, как все обычные дикари-охотники. И сидя с копьями у костров каждый вечер из уст в уста молятся на звезды, поют славу древнему «освободителю» Максу, который уже приходил один раз вывести «избранный народ» дикарей из пустыни, и еще обязательно вернется, когда им будет трудно, чтобы спасти их еще раз... а Макс уходит на закат Солнца – крутой «капитан».

Ничего не напоминает?! Да это крупномасштабный «стебок» над библейскими событиями. Дети-дикари – это «избранный народ», а Безумный Макс – это «полуМоисей-полуХристос». Ничего не изменилось за столько лет – в «Страстях Христовых» рассказывается именно о Безумном Максе, а не о Христе.

[...]

«Страсти Христовы» - это не кинематографический памятник Спасителю. Это внутригибсоновский эксгибиционизм, замешанный на садомазохистских конвульсиях. Гибсон любит не Христа в себе, а себя на фоне разрываемого в клочья тела Христова. И вместо покаяния за всю свою бестолковую кинематографическую карьеру получается эдакий снимок бравого охотника на фоне убитого Агнца с надписью «Я и агнец». Если бы он сам его смотрел до конца жизни каждый день, было бы вполне терпимо, но он предъявил его всему миру.

[...]

Итак, о чем фильм «Страсти Христовы»? О распятии Спасителя? А кто его распял? По фильму вроде как плохие евреи.

А я говорю – Гибсон Его распял, и мы с вами, которые эту «поделку» смотрели и хвалили, и думаем также как Гибсон...

Copyright (c) А. Шалыгин.

Полная версия Страсти Христовы:

(архив 0,5 МБ)